О. Бундур ШАГ-ВПЕРЁД

64

Я был не один нахлебник на корабле. Со мной погрузились два корреспондента газеты «Водный транспорт» Александр Бычков – совсем невысокого роста, лет пятидесяти, весёлый и жизнерадостный дядя и его, как оказалось, друг Герман Дерягин, высоченный и несколько индифферентный, казалось бы, ко всему мужчина, к сорока годам, очень хороший художник. Ещё до отхода мы познакомились, причём, Бычков, представился: - Старик Бычков! Я его звал потом дядя Саша. А с Германом мы сразу стали на «ты». Они тоже пришли 1 октября на борт, и с судна не уходили. А чего уходить? Нам было велено явиться 1 октября, к отходу. Мы явились и, значит, отошли! Тогда мобильников не было, чтобы домой позвонить. С корабля, из радиорубки можно было позвонить, и на набережной стояли таксофоны, но зачем звонить? Мы уже отчалили! Всем понятно? Бычков с Германом, погрузившись начали «гулять», но гуляли они тихо, пристойно, тем более, звукоизоляция в каюте хорошая, никто, ничего и не слышал. А когда топливо для гуляния закончилось, Герман, как более молодой и быстроходный отправился в магаз, это недалеко. В городе же стояли! А на дворе - обычная ленинградская осенняя погодка: сеял мелкий надоедливый и заунывный дождик, и ничего другого не оставалось, как «гулять». Ко мне в гости пришёл мой лучший друг Серёжа Сыченко. Сергей имел отношение к кораблям: работал начальником закрытого мебельного цеха, где делали мебель для военных судов. - О! – Сразу сказал он, - это наша мебель ! – И похлопал рукой по столику. Мы с ним «погуляли» как раз то того момента, когда Герман затарился и возвращался на судно, а мой Серёжка только что ушёл и мы прощально махали друг другу. Дождик по - прежнему сеялся, всё было мокро, и Герман благополучно сходил по делам и, возвращался, спускаясь по сырому металлическому трапу… Там была такая история: с набережной на парапет был положен трап, далее с парапета на борт судна - второй трап, и с борта на палубу – третий. И вот Герман спускался с борта на палубу, проскользнулся на сыром трапе и всем своим высоченным ростом грохнулся на палубу, или о палубу. Но упал Герман счастливо! Он только ушиб правую коленную чашечку, ушиб правую руку, ушиб рёбра справа. Но левую руку, в которой была сетка с двумя драгоценными поллитрами, Герман поднял высоко над собой. Да, у него была обычная для того времени авоська – тара для продуктов. И когда вы идёте по улице с нею, всем видно, что вы несете? Кило картошки, батон и молоко или кусок балыка, бананы и сырокопчённую колбаску. Откуда это у вас? Где достали? От соседей ничего не скроешь! - Ну да, ваша! Судно в Турку строилось. - Да? Ну ладно, - не огорчился Серёжка.