О. Бундур ШАГ-ВПЕРЁД

25

биографию. Да, собственно, как и любой писатель. А тема должна выйти, вылезть изнутри, из души, из переживаний, из переболевшего или болящего. У меня это было. Я с девяти месяцев жил у бабушки. Первое впечатление о маме – бабушка. Да она и была мне и мамой, и папой, и бабушкой. Дедушка тоже был, но он очень много работал в колхозе с раннего утра до позднего вечера. И он был ну, не суровым, а как бы в себе – три сына в войну пропали без вести в июле 1941 года, и времени прошло ещё немного, чтобы раны отболели. Да и отболят ли? Но со мной дедушка был добрым. Я даже под его музыку, что он «играл» на губах, танцевал. Так вот, мама – городская красивая тётя, приезжала в гости. На седьмом году меня перевезли в город и сразу после школы я уехал в Ленинград и опыт семейной жизни у меня был около одиннадцати школьных лет. Я по глупости своей долго обижался на маму за то, что отвезла меня (бросила, считал я) к бабушке, не понимая вначале, что она меня просто не могла оставить с собой: у неё не было ни жилья, ни работы, ни денег. А возвращаться вместе со мной в колхоз было невозможно. Колхоз – это рабство, где пахали с зари и до зари, у колхозников не было паспортов, а без паспорта – ты никто, и уехать в город невозможно. Вырваться из колхоза – счастье! Отпускали на учёбу, женщин – замуж в город. Со своим мужем, моим отчимом, мама познакомилась в той же деревне, он уехал в город учиться в ремесленное училище (ПТУ сейчас). И в Макеевке они и поженились. Это вот одна причина, повлекшая из меня стихи о семье. Признаться, мама с отчимом, не всегда хорошо жили, папанька выпивал, ну и всё, что из этого следовало… Второе, у меня с первой семьёй случилась неудача. Я дочь оставил. Это болит во мне, в отце. Потому, наверное, у меня стихов о папе больше, чем о маме, и они лучше. Мне так кажется. В - третьих, я работал психиатром - наркологом, по несколько раз в день встречался с человеческими, семейными трагедиями у пьющих пациентов и пациенток. В - четвёртых, я восемь лет работал в комиссии по делам несовершеннолетних при горисполкоме (тогда так назывался) и там тоже несчастные дети и несчастные семьи. И ещё, самое важное. У нас в 1983 году родился сын – Родион, Родик, хороший парень. У него в четыре года была тяжелейшая операция на открытом сердце. Всё закончилось хорошо, и сейчас хорошо, но тогда, пока он находился первую ночь после операции в реанимационном отделении, у меня поседели виски за эту ночь. Я с ним в палате жил. У меня был только опыт собственной семейной жизни, вернее, трёх: с моими родителями, в первом неудачном браке и во втором, который