Севостьянова О. Сказки Морского волка. Хождение за три моря

Бабушка не разделяла восторгов деда. Больше всего она боялась «иждивенческого подхода к жизни». Никитка никак не мог взять в толк, что это такое, а бабушка не могла вразумительно объяснить. Она говорила, что ей было бы гораздо легче и быстрее сделать всё за него, но тогда он точно стал бы «иждивенцем» — человеком, который во всём рассчитывает не на себя, свои силы и способности, а на других. И по- тому на несколько часов она бросала свои дела и вместе с ним сочиняла стихи, вместе с ним рисовала, разучивала роли, вместе с ним подбирала книги для очередного доклада. На этот раз бабушка объяснила Никитке, что такое строфа, сти- хотворный размер, рифма. Он слушал вполуха. Ему хотелось поскорее написать стих. Он закружил по квартире, бормоча себе что-то под нос. Наконец прибежал и со слезами запричитал: — Ба, не получается у меня, ненавижу я сочинять стихи! Только начало придумал: «Рыбка, Рыбка золотая, ты приснилась мне вче- ра…» — Ну и отлично. Придумай ещё две строчки — и получится четве- ростишие. — Не хочу я думать. Это трудно. И снова беготня по квартире и бормотание: — Рыбка, Рыбка золотая, ты приснилась мне вчера… И вдруг победный возглас: — И спросила: «Что желаешь, деревенская балда?» Бабушка, кажется, никогда так не хохотала. — Человек, который относится к себе с иронией, может над собой посмеяться, заслуживает уважения, — как всегда непонятно, объяснила она изумлённому внуку свой смех. Вдохновлённый хотя и странной, на его взгляд, но всё-таки под- держкой, Никитка продолжал сочинять дальше. Дело у него пошло. Когда он закончил, бабушка предложила назвать стихотворение «Эпи- граммой на самого себя». — А что такое эпиграмма? — спросил внук. — Это стихотворный жанр античной эпохи. Он развивался как са- тирический. Особенно характерен для пушкинского времени, — объ- яснила бабушка. «Гуманитарий до мозга костей», как она себя называла, она совершенно не умела разговаривать с детьми на понятном им языке.

— Ну это такое смешное стихотворение, которое поэты писали про какие-нибудь недостатки своих современников, — вмешался дедушка, уловив недоумённый Никиткин взгляд. — Ну можно и так сказать, — снизошла бабушка. В результате их общих усилий получилось следующее:

РЫБКА ЗОЛОТАЯ Эпиграмма на самого себя

Рыбка, Рыбка золотая, Ты приснилась мне вчера И спросила: «Что желаешь, Деревенская балда?» Я сначала чуть смутился, И не знаю, что сказать. А потом вдруг спохватился, Начал пальцы загибать: «Дай ты мне конфет побольше, Колы, чипсов и торта. Чтоб каникулы подольше И “тусовки” до утра…» Тут мне Рыбка отвечает: «Ишь ты, губы раскатал! Все бездельники мечтают Без труда попасть на бал. Чтоб балдой ты не остался, Уму-разуму учись, У разбитого корыта Ты смотри не очутись!»

Последнее четверостишие дописала бабушка. Она и тут не остави- ла воспитательные задачи, забыв даже про свои опасения об иждивен- честве. Никитка не возражал. Он был счастлив, что с его плеч свали- лось очередное «творческое задание».

18

19