Вересов Л.Н. Рубцов Н.М. Письмо другу

...Кто видал, как в ночи кипит Кипячёных черёмух рать? Мне бы в ночь в голубой степи Где-нибудь с кистенём стоять!

Так и представляется, как где-то в голубой сумрачной степи маячит одинокая разбойная фигура. Громкий свист... Тихий вскрик... И выплывает над степью луна, красная, будто тоже окро- вавленная... Что за чувства в этих стихах? Неужели желание убивать? Этого не может быть! Вполне очевидно, что это неудержимо буй- ный (полнота чувств, бьющая через край, — самое ценное качество стиха, точно? Без него, без чувства, вернее, без неё, без полноты чувства, стих скучен и вял, как день без солнца) — повторяю: это неудержимо буйный (в русском духе) образ жестокой тоски по степному раздолью, по свободе. Не важно, что образ хулиганский. Главное в нём — романтика и кипение, с исключительной силой выразившие настроение (беру чисто поэтическую сторону дела). Вообще в стихах должно быть «удесятерённое чувство жизни», как сказал Блок. Тогда они действенны. Вот у Сельвинского:

...И моё далёкое страдание, Стиснутое, сжатое толпой, Розой окровавленной в стакане Будет полыхать перед тобой!

В «Литературке» было напечатано. Ты читал? Наверное, тоже понравилось? В большинстве стихов наших флотских, как ты называешь, пиитов (да и не только наших) как раз недостаёт этого. Какие-то сухие, схематичные стишки. Не стоит говорить о том, что они не будут жить: они рождаются мёртвыми.

ИЗ ПИСЬМА В. И. САФОНОВУ. Город Ленинград. Март 1960 года

Валёк, дорогой, ты хоть ответь на этот раз. Пиши обо всём, что касается стихов (слава богу, я хоть стихи люблю и мне напле-

- 23 -