Разин Е.Ф. Кандалакша: Азбука истории. Наша память

относится к 1497/98 году. Дело в том, что в одной из сохранившихся книг, в которые соловецкие монахи переписывали подобные деловые бумаги, значится, что Песий наволок относится к Ковде, правда, в другой книге - к Умбе. В последующем Песий наволок в подобных докуметах не один раз относился к Ковде. И в вышедшем в 1930 году в Ленинграде “Сборнике материалов по истории Кольского полуострова в XVI - XVII вв.” этот Песий наволок вполне определенно был отнесен к Ковд- ской волости. Не просто к Ковде, а уже к Ковдской волости. Мне довелось говорить со многими людьми, живущими и жившими в Ковде и в районе этого старинного поморского села. И коренные ковдяне подтвердили, что не так уж далеко, на морском берегу, есть мыс, который зовется до сих пор Песий наволок и где местные жители имели свои земельные и промысловые угодья. На Терском берегу мне не довелось слышать о таком наволоке - мысе. До сих пор почему-то утверждают некоторые исследователи, что поселение Кандалакша возникло раньше, чем Ковда. Я не могу утверждать это категорически, хотя, рассказывая о Кандалакше, высказывал самые различные гипотезы. Однако письменные источники уверяют, что в Ковде тоже издавна жили русские люди. О Кандалакше мы встречаем дату - в 1526 году пришли ходоки в Москву с просьбой освятить построенную в “усть Нивы реки” церковь. Напомню: это первое упоминание наших мест в русских летописях. Теперь же, читая “АкТы Соловецкого монастыря”, можно убедительно говорить, что уже на рубеже XV-XVI вв. имели свои угодья в районе Ковды и тот же Иван Степанов, и Ирина Есипова дочь Челкина жена Андрея Кириллова с детьми Василием и Григорием, да Тимофей и Денис Ермолины, видимо и другие наши далекие предшественники. Они владели там сенокосными, лесными и водными угодьями, которые в силу тех или иных обстоятельств передали Соловецкому монастырю, обладателю крупнейших угодий на Севере, раскинувшему свои владения далеко от островов на Белом море, где находился сам. Кандалакша упоминается в сборнике “Акты Соловецкого монастыря” лишь под 9 мая 1547 года, когда “Ортем Яковлев

141