Разин Е.Ф. Кандалакша: Азбука истории. Наша память

Ъ (Д О о « * ' 4

* *>"?

ЕФИМ РАЗИН

я

шштщттт^. ..... _ _

Ефим Федотович РАЗИН - человек, известный в Кандалакше. На Севере с 1939 года. Во время Великой Отечественной войны выехал на "каникулы" в Псковскую область. За связь с партизанами был арестован фашистами, прошел через фашистские тюрьмы и концлагеря. Освобожден в марте 1945 года американскими войсками. По возвращении на Родину (из Франции) был призван в армию. Служил в Кандалакше.

Начал печататься в армейских газетах в 1946 году. В 1950 году стал работать в редакции газеты "Кандалакшский коммунист", начинал корректором. Учился заочно в Ленинградском университете. Последние двадцать лет - редактор газеты. После ухода на пенсию, несмотря на тяжелую болезнь, активно принимает участие в журналистике. Вместе с другими краеведами в свое время создавал городской музей. Автор ряда краеведческих книг, которые широко используют педагоги и учащиеся школ города. Е.Ф. Разин - заслуженный работник культуры РСФСР Почетный гражданин Кандалакши, член Союза журналистов России. Имеет государственные награды.

Фото: Л. Федосеева

Ефим РАЗИН

КАНДАЛАКША: дзвукд ИСТОРИИ

НАША ПАМЯТЬ

63.3 (2 Рос - 4 Мур) Книга эта издана благодаря активной помощи муниципального образования г. Кандалакши и прежде всего его главу В. П. Голубева. Свой вклад в сбор средств внесли руководитель ТУСМ-5 Г. А. Чухрай, руководитель стройорганизации А. М. Барсуков, предприниматель из пос. Зелено­ борский Е. А. Румянцева. Рецензенты: А. А. Киселев - доктор исторических наук, профессор, действительный член международной академии педагогических и социальных наук; В. С. Маслов - писатель; П. В. Федоров - ассистент кафедры отечественной истории Мурманского пединститута, аспирант; И. Н. Чесноков - писатель-краевед, действительный член Российского географического общества. Автор - Ефим Федотович Разин - журналист, заслуженный работник культуры РСФСР, краевед. Издано в авторской редакции. "Кандалакша: азбука истории" - книга продолжает предыдущие издания о Мурманском крае. Предназначена прежде всего для любителей истории, любознательных читателей, для учащихся учебных заведений.

Ефим РАЗИН. Р 17 - Кандалакша: Азбука истории. Наша память. Апатиты: Из-во МУП "Полиграф", 2001. - 160 с: с илл.

ISBN 5-88414-041-X

© Е. Ф. Разин, 2001

2

В НАЧАЛЕ ШЕСТИДЕСЯТЫХ ГОДОВ я “включился” в познание истории нашего заполярного края. Нередко его именуют Кольским полуостровом. Однако Мурманская область охватывает не только Кольский полуостров, но и материковую часть. И у каждого вдумчивого читателя должно вызывать удивление: почему эта территория у поморского села Ковда, у поселков Зеленоборского, Зареченска, у села Алакуртти все это - полуостров? Правда, какого-то специального термина на всю территорию области нет. И потому-то Печенгская земля, да и территория Ковдорского, Мончегорского, Оленегорского районов тоже нередко именуется Кольской. И это надо бы учитывать всем нам. Вернее было бы, в силу сложившихся обстоятельств, называть всю землю нашу - Мурманская... Это начало - на заметку всем нам. Географическое распо­ ложение края, где мы живем, необходимо представлять четче. Так вот, где-то в начале шестидесятых, занимаясь журналистикой, я и начал по крупицам собирать все, что попадало в печати о наших местах. Появились и первые мои публикации, признаюсь, не всегда квалифицированные, обоснованные, скажу даже так - нередко дилетантские. Но чем дальше, тем более аргументированные. И я решился: сделать что-то более капитальное, нежели газетные статьи. Осмелел: направил заявку на книжку о наших местах, кандалакшских, в Мурманское книжное издательство. Ведь чего-то обобщающего до тех пор не было! Из существовавших тогда книг по

3

областному краеведению была обобщающей в то время “Край, в котором мы живем”, написанная теперь уже многими забытым Евгением Александровичем Двининым. По сути дела впервые там собраны сведения о том, что было. Мурманские издатели внимательно отнеслись к моей творческой заявке, следили за ходом работы, подсказывали пути, которые следовало “пройти”. А жизнь подсказывала новые подходы. Жил тогда в Кандалакше интереснейший человек - Георгий Гаврилович Кузьмин. Время сказало свое - нет уже давно его. Имя, практически, не вспоминаемое. Жаль. Нет у нас перечня имен многих людей, оставивших весомый след на Кандалакшской земле. Это сейчас делаются первые шаги - началась предварительная работа по областной “Энциклопедии Кольского края”, но пробные публикации, к сожалению, шли в газете “Рыбный Мурман”, имевшей довольно малое хождение в “сухопутных” регионах. Ведет эту “Энциклопедию...” кандидат исторических наук, известный в наших краях как создатель - составитель областной “Книги памяти”, С. Н. Дащинский. Нужное издание! А то живем мы в беспамятстве. Практически ничего не говорит сегодняшним нашим землякам имя Ивана Михайловича Уверова, кавалера трех орденов Красного Знамени, которые он получил еще в годы гражданской войны. Или Павла Корниловича Кяльмина, одного из активных красных партизан периода борьбы с белогвардейцами и интервентами в 1919 году, поморского поэта, одного из организаторов первых коллективных хозяйств. Я мог бы называть имена многих и многих других кандалакшцев, делами которых поднялась сегодняшняя наша Кандалакша и поселки в пригородной зоне, тем, чем стали теперь. Так вот, Георгий Гаврилович Кузьмин. Годы войны провел он здесь. Помнится, на лацкане пиджака этого сугубо штатского человека был орден Красной Звезды. Ведь и на знамени нашего мирного города - орден Отечественной войны, за мужество и стойкость, проявленные трудящимися города в годы Великой Отечественной войны, и успехи, достигнутые в хозяйственном и культурном строительстве. А боевые награды в годы битвы с фашистами имели многие наши земляки, к примеру,

4

железнодорожники, машиностроители, лесники... Вот и у Георгия Гавриловича был боевой орден. После окончания войны он возглавлял районную коммунистическую организацию, работал и в горкоме КПСС, в последнее время - на Кандалакшском алюминиевом заводе. И мало кто знает, что была у Кузьмина одна страсть - он очень хотел воссоздать историю Кандалакшской коммунистической партийной организации. И представьте себе, успел создать великолепную первооснову! Осталась после него машинописная монография “Из революционного прошлого Кандалакшского района”. Была дана им и творческая заявка, тоже в былое Мурманское книжное издательство. Но... Жизнь Г. Г. Кузьмина оборвалась летом 1967 года. Вот тогда-то издатели обратились ко мне: “Берись, Ефим, за совместное дело!”. Более опытные в издательском деле товарищи сочли, что “бросать” запросто уже сделанное Кузьминым не следует, тем более что определенная доработка его рукописи все-таки требовалась, а готовящаяся мною ничего не проигрывает, определили издатели, даже выиграет, если обогатится материалом, собранным Георгием Гавриловичем. И вот, в декабре 1968 года я уже держал в руках авторские экземпляры книги о нашем городе, с попытки ответить на извечный вопрос “Откуда пошла Кандалакша” и до показа современного экономического и культурного развития (по тем, конечно, временам) Кандалакши и ее пригородной зоны. Органически вошла в состав книги и монография Г. Г. Кузь­ мина. Вот эта самая книга, в синенькой лакированной обложке с бесхитростным названием “Кандалакша”, по сути дела и легла в серию книг Мурманского книжного издательства “Города и районы Мурманской области”, видимо прервавшуюся пока в связи с началом так называемой “перестройки”. Отрадно, что Николай Петрович Береснев, многие годы работавший в школах сначала села Княжая Губа, а затем и поселка Зеленоборский, успел создать в этой же серии книгу “Княжая Губа” , в которой собрал самые различные материалы об истории и людях этого южного в нашей области куста поселений. К сожалению, эта книга вышла в свет уже после кончины автора.

5

Но жизнь продолжается! Если в 1968 году книга “Кандалакша” вышла по сути дела к 30-летию присвоения Кандалакше статуса города, то к 40-летию - брошюра, куда вошли некоторые моменты, которых не было десять лет назад. К 50-летию города в связи с начавшейся “перестройкой” создать новую книгу не довелось. Однако ощущалась необходимость вернуться к истории наших мест. Расширялись и мои познания об отдельных моментах былого, копились новые представления о прошедшем. И росли вопросы, вопросы, вопросы... К этому времени появились работы историков, ученых, которые своими познаниями, своим авторитетом практически складывали определенное представление, определенный подход к событиям, которые они считали догмой. На мой взгляд, суждения не всегда убедительные. Недостаточно полные. Однако, сказанное авторитетом нередко становится истиной, не терпящей доказательств, и слово авторитета становится аксиомой. В этом я убедился, когда с помощью замечательных людей - девчат из кандалакшских библиотек сумел познако­ миться с самыми разнообразными публикациями авторов прошлого, видимо, выпавшими из поля зрения других местных историков. Многое открыли мне русские летописи, правда, весьма скудные на показ дел в наших местах. Однако отдельные блестки в них заставляют крепко задуматься при осмыслении процессов, протекавших в веках, которые пока практически не осмысленны и не освещены в ставших теперь популярными изданиях. Ведь помимо всего необходимо и предвзятое пристальное внимание, сугубо заинтересованного человека. А я стал именно таким! Внимательное прочтение старинных документов, в частности “Актов Соловецкого монастыря”, открывает столь ценные факты и данные, что невольно будят новые мысли, новые взгляды. Кое-что и вошло в новую книгу “Кандалакша” той же серии, которую намеревался дать своим землякам к 50-летию присвоения нашему поселению статуса города. Не получилось. Новые хозяйственные отношения вызвали рост полиграфи­ ческих затрат. Начались трудности с поставками бумаги. Короче - подписали в издательстве новую книгу “Кандалакша” к печати только накануне приснопамятных событий августа 1991 года.

6

Все-таки проскочила! Правда, сокращенная раза в два, без использования некоторых сложных положений. И вот теперь, совсем недавно, в условиях невероятного распада экономики, ухудшения жизни земляков, при глобаль­ ной безработице, остановке основополагающих предприятий, которые в свое время положили основание городу, пробудили окружающие поселки, мы отмечали 60-летие присвоения Кандалакше статуса города. До сих пор не понимаю, почему при столь богатой многове­ ковой истории старушки Кандалакши отмечается именно этот юбилей, который сопровождался плакатами и транспарантами - “Кандалакша - 60”. Люди, а особенно подрастающие наши земляки, и воспринимали все действо непосредственно, так, как провозглашалось: "Кандалакше шестьдесят лет”?! Мурманская областная газета, рассказывая об этом юбилее, изволила оценить его так: “...Ведь хорошо известно, что история Кандалакши восходит к XVI, а как утверждают некоторые источники, к XI и даже к IX веку. Я понимаю, что такая наглядная агитация объясняется не преступным умыслом, желающим очернить прошлое, а обычным бюрократическим небрежением. Но перефразируя известное изречение таможенника Верещагина из “Белого солнца пустыни” - “За Кандалакшу обидно!”. Всецело разделяю эту точку зрения областной прессы. Тем более в другой мурманской газете увидел такое хлесткое определение: “Праздник казенной бумаги”. Задолго до праздничного юбилея, рассказывая о славных датах своего города, я постоянно пояснял: присвоение статуса города нашей Кандалакше одна из страничек многовековой - героической и трагической - истории. За год до нашумевшего празднества был более величественный повод для того, чтобы отметить его достойно. В 1997 году исполнялось 70 лет создания самостоятельного административного и территориального объ­ единения - Кандалакшского района с центром в селе Канда­ лакша. В состав этого района вошли Ковдская, Княжегубская и Кандалакшская волости, ранее подчинявшиеся Кемскому уезду Карелии. По крайней мере 1927 год - определяющая для нас дата. Ведь и теперь практически в тех же границах мы и живем

7

все вместе, правда, добавились территория Алакурттинского сельского Совета и небольшая станция на юге области - Пояконда. Мои обращения через самые разные газеты, к депутатам городского Совета остались втуне. Их не увидели, не услышали. Об этом юбилее не вспомнили “отцы” города. Вот почему я снова взялся за перо, вернее засел за пишущую машинку - сказалось все былое, правосторонний инсульт было выбил меня “из седла”. Каждое последнее десятилетие отмечал специальным изданием. На этот раз не стал строить рассказ от “ноева потопа” по годам восходящим, а счел нужным остановиться на отдельных моментах истории наших северных мест, высказать свои соображения, поделиться мыслями о тех или иных моментах истории, показать отдельные события в своем видении, в конечном виде - заставить задуматься, кто пойдет в дебри прошлого уже после меня. По сути дела решил посмотреть на азбуку нашей истории. Как из отдельных букариков азбуки складываются слова, а из них фразы, так и историческая канва стала именно азбукой истории.

8

1. ТАКАЯ ОНА, ГОРА КРЕСТОВАЯ Географические названия многих северных мест сохранили имена, свидетельствующие о былых воззрениях, о былом восприятии мира. Не будем касаться имен, перешедших к нам от саамов, или лопарей, как их ранее называли. Остановимся хотя бы вкратце на некоторых, которые отображают и до наших дней широкое, весьма давнее распространение на Кольской земле христианства. На восток от Кандалакши, при заходе в Порью Губу, есть острова Крестовые. Сейчас в этой самой Порьей Губе вообще нет поселения. А когда-то, лет четыреста с лишним назад, там уже селились русские люди, даже имелся монастырь, к сожалению, до наших дней дошли о нем совсем куцые сведения. Вроде бы назывался он почему-то “Кокуевым”, иноки его после разгрома Рождественского Кандалакшского монастыря переселились в устье Нивы реки и способствовали восстановлению там разрушенной “немцами” обители, с той вероятно поры некоторые авторы и называли Кокуевым монастырь в Кандалакше. При обследовании острова Медвежий в той же Порьей Губе на одной из терасс сопки мыса Грек был обнаружен центральный столб поморского восьмиконечного креста. В 1988 году участники экспедиции Арктик-клуба установили на этом месте крест-новодел. С крестами, установленными в былые времена на берегах Белого моря, связаны многие места. По всей вероятности, некоторые функции поморских крестов были связаны с их навигационным назначением, лишь потом - религиозным, памятным, историческим и другими. Сохранилось их немного. В этом отношении “повезло” Ковде. Там сохранилось несколько.

9

В том числе и недавно установленные, к примеру, метал­ лический, в районе местного старинного кладбища. Трудно обосновать, почему в Княжой Губе при выходе из нее в море гора на Ковдском берегу зовется Крестовой. А невдалеке от нее, на выходе из той же Княжой Губы, остров называется тоже Крестовым. Видимо, назначение стоявших здесь крестов было навигационным. Маленькие островки недалеко от Кандалакши видны из окон верхних этажей зданий, к западу, тоже, оказывается, зовут Крестовыми. Рядом с устьем реки Нивы, на левобережье ее, видимая со всех точек Кандалакши гора тоже зовется - Крестовая. Хотя никакого креста там нет. Однако, видимо, все эти места в какой-то мере, в давние времена были нашими предшественниками чтимы. Время изгладило в памяти многое. И в самом деле: почему распространено такое имя? У m h o i h x спрашивал, в том числе и у кондовых жителей наших мест. В ответ видел или недоуменное пожатие плечами или слышал краткое: “Не знаю”. Обычно топонимические названия не появляются сами по себе, они возникают в связи с какой-то конкретикой. И живущим в Кандалакше надо знать, почему именно такое название - Крестовая - носит хотя бы гора на левом берегу реки Нива при впадении ее в залив. Теперь склоны горы Крестовой облюбовали спортсмены, любители, скажем так, острых ощущений. Многие жители города, гости Кандалакши взбираются на ее вершины, чтобы с высоты увидеть и городские улицы, и просторы моря, которое раньше звалось Студеным, а теперь вот уже несколько сот лет - Белым. Такая гора рядом с поселением не может оставлять людей безразличными. Не только в летнее время, когда прогулка по кручам доставляет неизгладимое впечатление. Вспоминаю, когда в былые времена водил на пешеходные прогулки туристов с теплохода “Татария”, который возил экскурсантов, побывавших во многих странах мира и наконец вспомнивших, что они не удосужились побывать на Белом море, не видевших

10

Соловков, поморских селений, подлинно белых ночей Беломорья. У них было неприкрытое удивление, восторг. Но и зимой путь туда необычайный! Ведь гору Крестовую знают теперь спортсмены. И не только наши, но и из-за рубежа. Здесь в зимнюю пору пролегают трассы натурбана, для катания на специальных санях. Натурбан, или катание на санях, становится все больше международным спортом, и уже не раз, как говорится, “все флаги в гости” приезжали в Кандалакшу на нашу трассу спуска с горы Крестовой. Почему? Да у нас есть подлинные умельцы, добивающиеся самых лучших результатов на соревнованиях не только Европы, но и мира. Заслуженный мастер спорта Василий Семиразуменко воспитал теперь уже широко известную спортсменку Любовь Панютину, ставшую чемпионкой мира. Подрастает и молодая смена - одна из девушек, Екатерина Лаврентьева, стала тоже мастером спорта международного класса, мировой чемпионкой. Воспитанники Кандалакшской спортивной школы - признанные мастера во всех всероссийских и европейских соревнованиях. С другой стороны горы Крестовой, западной, сразу же за былым старинным селом, на монастырской стороне находятся трамплины. Пока еще летающие лыжники из нашего города не завоевывали такого признания, как саночники, но кто знает. Все может стать. Из города в зимнюю полярную ночь хорошо видна цепочка огней вдоль скоростного спуска - там бывает немало народу и в нашу заполярную темень... Однако нынешние беды не минули и любителей совершать спуск с горы. Поднялась рука злоумышленника на сотворенное человеком. Пусть если и нужда погнала безработных на “сбор цветного металлолома” - порушили электрокабель линии, что проложена вдоль трассы скоростного спуска, но разве можно такое творить... Поднимал подъемник лыжников к вершине, и они стремглав неслись вниз наперегонки с ветром! Такая радость была людям! Ан, нет, нашлись “умельцы”, отняли радость у удальцов, по всей вероятности и у своих детей. Отняли у гостей города отраду, одну из немногих, которую они могли получить при своих туристических посещениях нашего города.

11

С большими трудностями была восстановлена лыжная скоростная трасса. Все-таки скоростного спуска любители не оказались “обкраденными”. В последующие годы, когда над окрестными горами ложится тьма полярной ночи, глаз снова радовала цепочка огней, что вела со склона. Но не постигнет ли лыжную трассу снова такая участь? Или в конце концов будет та же беда, как и с освещенной трассой от былой лыжной, ставшей ничейной базы, которая звала на лыжные прогулки и старого и малого - как оживленно было там в часы отдыха! Обратимся к былому Так вот, почему такая спортивная гора все же называется Крестовой? Может, и стало время переименовать ее? Ведь за последние годы многое, очень многое получило иные названия. И когда гора Крестовая имя такое получила? Вот цитата из давнего, дореволюционного издания: “Село венчается Крестовой горой, с вершины которой всю ночь можно любоваться солнцем, не скрывающимся с горизонта. Множество англичан, немцев, американцев и др. ежегодно стремятся к Нордкапу взглянуть на яркопламенное солнце полуночи. Зачем же нам, русским, ехать вслед за ними? Достаточно добраться до Кандалакши...”. Нордкап - это скалистый мыс на Севере Европы, на острове Магерё в Норвегии. А писал эти строки в ноябрьской книжке 1907 года журнала “Дневник писателя” писатель-журналист Па­ вел Россиев, видевший нашу северную благодать в летнюю пору. И зимой, однако, у нас свои прелести, хотя и стоит мгла полярной ночи. Итак, еще в начале XX века гора, что в “усть Нивы реки”, уже имела название - Крестовая. Значит, и до Павла Россиева звалась так! Известный писатель Василий Иванович Немирович-Дан­ ченко, много писавший и о Севере, оставил нам такие строки: “ ... Покрученники шли вдоль самого берега. Ледяной наст здесь был толще и прочнее. Через несколько часов артель остановилась у Большого Оленьего острова, с крайних вершин которого была видна Кандалакша. Селение расположено у 12

самого устья реки Нивы. На гористых выступах ее берегов и по взморью рассыпаны в беспорядке дома, бани, амбарушки, сельдяные кладенцы и коптильни. Над морем, на левом берегу реки, высится красивая церковь, выстроенная на месте бывшего Кокова монастыря, разоренного шведами в незапамятную старину, тут же возносятся крутые вершины Кандалакшской вараки, Крестовой, Железной и Волостной гор, каменные обрывы которых отвесно падают в морскую бездну...”. Прежде всего - об упомянутом в тексте у В. И. Немирови­ ча-Данченко “Кокова монастыря, разоренного шведами в незапамятную старину”, что был когда-то “над морем, на левом берегу реки”. Позже я расскажу о нем, одном из опорных пунктов утверждения наших соотечественников на Кольском Севере, и о том, как произошло разорение его “немцами”, так звали в былые времена всех иноземных пришель- цев-захватчиков. Это теперь мы заявляем о дружбе со всеми. Но было времечко... Кстати, не от “немцев” - иноземцев ли пошла довольно-таки распространенная в наших местах фамилия - Немчиновы? А в приведенной цитате из книги В. И. Немирови- ча-Данченко “У океана. Жизнь на Крайнем Севере” (СПб, 1875), неоднократно переиздававшейся еще в дореволюционные годы (а был Василий Иванович в наших местах в 1873 году), опять-таки гора называется Крестовой - это уже более 120 с лишним лет назад! Время, когда появилось ее название, мне остается неизвестным, одно можно сказать: было это давным-давно. Но пойдем дальше. В начале XIX века проводил исследования Белого моря Михаил Францевич Рейнеке (1801-1859), оставивший нам свои труды: “Атлас Белого моря и лапландского берега” , “Геогра­ фическое описание северного берега России”. В них очень много интересного. Суда экспедиции последовательно, скрупу­ лезно изучили в частности и берега Кандалакшской губы, до той поры практически не обследованные. Кандалакшский рейд описал на шхуне № 1 лейтенант Иосиф Петрович Милюков. “Берега в окрестностях прикруты, - писал он, - около воды голый камень; внутрь берега тундра, поросшая лесом, а местами

13

есть луга. Горы тоже лесистые, одна из близлежащих, Крестовая по барометрической нивелировке 1830 года оказалась в 900 фут”. Значит, и тогда гора уже была Крестовой! Ну, а более ранних данных найти я не мог, хотя они, бесспорно, и имеются, просто ранее не обращал внимания. Но все эти данные, которые привел, попались, как говорится, на глаза походя. Смею считать, что и до 1830 года многие годы гора Крестовая носила свое название. Чем дальше, тем больше я приходил к мысли, что не случайно носила гора свое имя. Само собой разумеется, считал я, что был когда-то на ней установлен крест. В журнале “Наука и бизнес на Мурмане”, основанном в 1996 году, во второй книжке 1997 года очень подробно рассмотрена тема “Кресты русского Севера”. Авторы опубликованных там статей разносторонне пытались рассмотреть этот вопрос. Вот как, в частности, видит тему преподаватель политехнического лицея, краевед, путешест­ венник А. В. Беляев: “В архитектуре Русского Севера, богатой великолепными образцами старинного монументального деревянного зодчества - церквями, монастырями, часовнями, избами, сторожевыми башнями и мостами, такие памятники истории и культуры как кресты остались как бы в стороне от наблюдателя. Во всяком случае, пристальный интерес к ним, возникший у исследова­ телей в последнее десятилетие, пришелся на период, когда от многочисленных в прошлом старинных крестов остались считанные единицы. Северные кресты, главным образом поморские, считались ранее явлением обыденным. Ныне - это уникальные и интереснейшие произведения народного творчества, вобравшие в себя элементы архитектуры, иконографии, живописи, древнерусской письменности, отразившие самобытность, дух, талант русского народа”. У поморов была традиция - помечать крестом памятные места. Скажем, спаслись рыбаки-поморы во время жестокого шторма, когда казалось гибнешь, - вот она, смерть рядом! Но проносило. И ставили во спасение памятный крест. Или еще какое важное событие произошло. Много их, таких крестов,

14

стояло по пустынным беломорским берегам, некоторые дошли и до наших времен. В Ковде, например, и посейчас стоит. В недавний праздник, посвященный 500-летию поморского села Ковда, гости его могли побывать у одного из таких старинных памятных крестов. Во имя чего или кого установлен он? Теперь никто не скажет. Помнится, и в Кандалакше, что многие-многие лета стоит в устье Нивы, высился не так уж давно во дворе у одного из старинных домов обомшелый крест. Не знаю, цел ли он или стал “ненужным в хозяйстве” людям нашего времени, но крест стоял! В свое время его запечатлели когда-то фотографы.

Уголок старой Кандалакши. На заднем плане - Малая Сторона - " монастырская" с Рождественской Богородицкой церковью, неоднократно разоряемой пришельцами с запада. На переднем плане - памятный крест, сооружённый на дворовой территории. Несомненно, с памятными крестами связаны имена и названия островов у входа в Порью Губу, в Княжую Губу, горы там же, у выхода в залив. И те, что на морском пути из Кандалакши в “Федосеевский выселок”, в нынешнюк» Федосеевку, на малозначащих островах . А может где еще есть в наших местах? Так вот, гора Крестовая, что на левобережье Нивы и получила свое имя потому, что когда-то там, на самой вершине, высился крест! Происхождение его не ведаю. Может, с той

15

самой поры, когда захватчики в 1589 году, уничтожившие и монастырь, и село, убив всех тогдашних жителей и иноков обители, оставили горы трупов, а пришедшие на опаленное бедой место люди воздвигли крест? Не могу утверждать, но почему-то мне так кажется. И мнится такое. Нет ли в скалах ближайшей к былому монастырю горе скрытных потаенных мест, где братия припрятывала от нашествия “немцев” монастырские ценности? Вполне вероятно, что это моя блажь. Однако то, что стоял на горе Крестовой крест, утверждает такой факт. Сохранилась у меня одна из черновых записей, сделанных при подготовке книги “Кандалакша”, той самой, в блестящей синей обложке, вышедшей в 1968 году. Свидетельство кстати не вошло в книгу. Вот оно: “ 13-17 июня 1915 года над Кольским полуостровом прошла буря, причинившая немало разрушений. В Кандалакше снесло крест с Крестовой горы, разбило кошель с лесом, повредило несколько зданий...”. Вот эта запись и позволяет категорично утверждать, что потому-то, из-за стоявшего там многие-многие годы креста, гора нашими предками названа Крестовой... ... Исчез под натиском стихии поморский крест на вершине горы - а он был, по всей вероятности, немалых размеров, раз по нему и гора получила свое имя, живущее и поныне. А почему бы не возродить былое? Исполнить монументальный крест, создать его в соответствии с давними традициями, в нормальных условиях, а потом всенародно доставить его на самую вершину! Думается, православное священничество нынешнее могло бы подвигнуть паству на такое благое дело. Как все это осуществить? По всей вероятности можно бы использовать уже имеющийся опыт, да и в церковной литературе, в церковных правилах есть описание. Теперь и местные примеры появились. Не так давно на севере области появился памятный крест во имя Феодорита, крестителя Лопи, как его называют и старинные документы, и современные ученые. А теперь воздвигнут памятный крест в Печенгском районе на месте, где якобы схоронились русские люди во время нашествия “немцев”. И совсем недавно совместными трудами умбян и мончегорцев стал у въезда в

16

Умбу, или как говорят сами умбяне - на “нулевом” километре, трехметровый крест из габбро-норита. Я говорю об этом не потому, что сам любитель всюду, где надо и где не надо, кресты ставить. Обращаю внимание и священнослужителей, и прихожан на необходимость возрождения, восстановления былого, забытого. Ведь в давние времена крест на горе Крестовой исполнял не только навигационную или какую иную роль - стал символом мужества первооткрывателей, людей, которые в условиях Крайнего Севера издалека могли увидеть, что впереди, при движении в бескрайние дали, уже есть человек, русский, постоянно стремящийся в невиданное, в непознанное! Теперь в Кандалакше позаботились об установке креста в ознаменование того, что наши предки в 1526 году, добравшись в Москву, просили прислать священников, чтобы освятить поставленную здесь церковь. И гости, знакомясь теперь с достопримечательностями города, получили возможность познать хоть что-то об освоении русскими людьми нашего северного края. Забытый церковный фундамент Ну, а теперь коротко о Кандалакшском монастыре. В нашем воображении сразу же встает некая каменная громада, скажем, такая же, как Соловецкий монастырь или Печерский, что за Псковом, неподалеку от границы с Эстонией. Кстати, этот Печерский монастырь мы могли видеть в кинофильме по пушкинской сказке о золотом петушке. Впечатляет, не правда ли? Может, к более подробной истории Кандалакшского монастыря мне доведется вернуться. А сейчас я коснусь одного момента его, частицы, дошедшей до наших дней. И увидим, что в монастырской истории было всякое... Если вы ходили к морю по Заречной улице, то в самом конце ее, перед подъемом к взморью, выбираясь к старинному поморскому кладбищу, могли видеть фундамент из камня былого строения, в центре картофельного поля. Обычно

17

проходили мимо и не задумывались: что же там было? Вроде бы каменные хоромы появились в Кандалакше совсем недавно. А до всей Нижней Кандалакши, тем более в Зареку, как именуют левобережье Нивы, так зовут поморы нынешнюю Заречную улицу, каменная постройка совсем недавно начала как бы наступление на былую скромную сельскую тишину, на старое кладбище. А зря не проявляли вы интереса! Там, где чудом еще сохранился фундамент, находится свидетельство былого величия наших мест. Ведь это фундамент одной из монастырских церквей. Не той, что по просьбе кандалакшских ходоков была освящена в 1526 году в честь Иоанна Крестителя, что стояла на правобережье, именем которого зовется и нынешний молитвенный дом и предполагается возвести храм его имени. Этот, на левобережье, не сохранившийся до наших дней, был именно храмом монастырским - ведь и монастырь располагался на левом берегу Нивы, а в монастыре была даже не одна церковь когда-то. И нынешнюю улицу Заречную, что раскинулась у подножия горы Крестовой, вправе было бы называть Монастырской. Это даже символично - гора Крестовая, а у подножья - монастырь. Какое-то место, что концентрировало связанное с культовыми верованиями людей. А если мы вспомним, что по другую сторону горы, восточную, многие века хранили наши предки втайне как мы зовем сейчас Кандалакшский лабиринт, или “вавилон”, то поневоле задумаешься о каком-то предназначении всего этого места в жизни наших предшественников. Об этом лабиринте - “вавилоне” я потом расскажу. Сейчас же речь - о фундаменте церкви, о которой пока живет память у кондовых жителей нашей старушки Кандалакши, которой сколько лет - никто не знает. В “Архангельских епархиальных ведомостях” (№ 17, 1906) была опубликована справка “Из истории Кандалакшского монастыря”. Уже в ту пору священники не имели о былой своей святыни конкретного представления. Собрали о былом монастыре очень мало сведений. В той опубликованной справке сказано так:

18

“На левом берегу реки Нивы при впадении ее в Кандалакшскую губу, против села Кандалакши в XVI веке был основан мужской общежительный монастырь... В каком именно году начал свое существование монастырь, неизвестно: во всяком случае после 1526 года...”. Николай Иванович Костомаров, в свое время широко известный русский историк, автор многочисленных работ по социально-политической и экономической истории России и Украины (годы его жизни 1817-1875) так оценивает теперь уже далекие от нас времена. “Стремление к основанию новых монастырей путем отшельничества направилось в XV столетии на Крайний Север. Обители возникали за обителями, передавая в грядущие поколения память о святости и подвигах своих основателей...”. Это из статьи Николая Ивановича “Соловецкие чудотворцы Савватий и Зосима”. И там же: “На севере Руси при немноголюдном и рассеянном населении возник обычай в некоторых деревнях строить деревянные часовни с образами, где народ молился за неимением церквей. Иногда в такую часовню приезжал издалека священник или иеромонах со святыми дарами, исповедывал и причащал народ. Близ такой часовни обыкновенно проживал какой-нибудь благочестивый старец, внушавший к себе уважение своим постничеством и благочестием...” Соотносите им сказанное к былому нашей Кандалакши, представьте себе то самое поселение, которое начало складываться когда-то в “усть Нивы реки”. Как происходило все? Наш мурманский исследователь прошлого края И. Ф. Уша­ ков говорит : “... из селений, существовавших на Терском берегу, в 1466 году указаны Умба и Варзуга”. Но, считает Иван Федорович: “Судя по материалам былинного эпоса, сохранившегося на Терском берегу, русское население пришло сюда не с низовий Северной Двины, а с “Поморского” (Карельского) берега”. А как тогда с устьем реки Нивы? Как же русские люди, о которых известно, что они уже жили в Умбе и Варзуге, миновали столь благостное место? Ведь известный автор работы “Топонимы Мурмана” А. А. Минкин (Мурманск, 1976),

19

продолжая название “Кандалакша” от карельского языка. У карелов есть слово “кандая” или “кантая”, встречается оно в карельских свадебных плачах и метафорически заменяет термин “мать” “вскормившая”, “выносившая”. Так вот, не являются ли река Канда, губа Канда и их окрестности тем самым местом, которое кормило, давало кров и приют многим поколениям людей? И можно, наверное, признать вслед за А. А. Минкиным, что “Кандалакша” - это производное карельских слов “мать-кор­ милица” , “губа мать-кормилица”. А еще одно его толкование происхождения имени нашего поселения такое... Может, оно составлено из финских слов “кантаа” и “лахти”? Слово “кантаа” имеет несколько значений, в том числе и такие: “плодить”, “плодоносить” . Значение слова “лахти” ни у кого не вызывает сомнения: “губа”, “залив”. Так вот, по мнению Минкина, эти слова и дают сочетание “плодоносящая губа”. Если вспомним, что именно обилием зверя и рыбы эти места издавна привлекали людей, то можно и согласиться с такой гипотезой, тем более что при использовании финской основы в слове “кантаа” звук “т” вполне мог трансформироваться в звук “д”, и получилось слово “канда”. Вот такое довольно длинное отступление от первоначальной темы. Как же так получилось, что поселившиеся в Умбе и Варзуге жители Терского берега миновали походя благодатное место “Кандолажской губы, усть Нивы реки”? Ведь, как говорят, не сразу и Москва строилась. Так происходило и заселение северных мест. И когда самые популярные справочники типа “Туристические тропы Кольского полуострова” вещают, что Кандалакша основана в 1526 году, то я “дико извиняюсь”. Не могло быть такого! Ведь к 1526 году относится хождение, приход наших предков в Москву. Вот что говорится об этом в Ростовской летописи, есть запись об этом и в Софийской: “Приехаша к Москве Поморцы и Лопляне с моря Окияна из Кандолажской губы, усть Нивы реки, из дикой Лопи, и били челом Государю, и просили Антимиса и Священников церковь свящати и просвятити их святым крещением...”. свои исследования, произвел

20

т

К 1526 году в "усть Нивы реки", как упоминают об этом русские летописи, уже была воздвигнута церковь-Рождества Иоанна Предтечи. Она неоднократно перестраивалась. В последний раз её заново начали строить в 1786 году, освятили в 1801 году. Деятельность этой церкви приостановили в 1940 году. Значит, не к 1526 году относится “основание” нашей Кандалакши. Ведь должно было родиться желание заиметь на беломорских берегах новую церковь. Для этого нужно иметь сколько-то народу, причем работоспособных мужиков. Лес следует заготовить. Да и мастеровые люди должны сыскаться. Возвести церковное здание по всем церковным правилам тоже не так-то просто. Да и собраться ходокам в далекий путь тоже время требуется! И путь до Москвы проделать - это не в вагоне по железной дороге прокатиться. Никак тут не вложиться в указываемую некоторыми историками дату основания Кандалакши - 1526-й! Это - всего лишь дата первого упоминания наших мест в русских летописях. А в “Софийском временнике”, летописном своде, когда-то писец занес, что отправились в путь “Лопляне” , почему-то упустив, что и “Поморцы” были ходоками. И от этого свидетельства так и пошло гулять, что сами “Лопляне”, выходит, и церковь строили. По крайней мере язычники - местные жители вряд ли знали, как ее возводить. У нас имеется именно эта дата - год 1526, когда зафиксировано первое упоминание наших мест в письменных документах. Я обычно пользуюсь данными Ростовской

21

летописи, упоминающих “поморцев”, а И. Ф. Ушаков - “Софийским временником”, где упоминаются в ходоках лишь одни “лопляне”. Поэтому, исходя из всего этого, в 1996 году отмечалась в Кандалакше не дата ее “основания”, а первое упоминание наших мест в русских летописях, в частности - в Ростовской. Ростов - это сейчас сравнительно небольшой городок в Ярославской области. А когда-то он был весьма влиятельным на Руси, центром Ростово - Суздальского, а потом Ростовского княжества. И этот самый Ростово - Суздальский край был одним из тех исходных мест, откуда наши предшественники все шли и шли вперед, в незнаемое, в непознанное. Так же, как и Новгородская земля, с которой очень многое нас связывает. Итак, в 1526 году ходоки с Севера добрались до Москвы. А как с монастырем? Когда появился он в “усть Нивы реки”? До сих пор исследователи не достигли ясности. И. Ф. Ушаков утверждает, что местные монастыри - Кандалакшский и Печенгский - возникли в середине XVI века. Рассказывая о развитии христианства на Кольском Севере, он называет о Кандалакше даже конкретную дату - 1554 год. В справочнике "Из истории Мурмана. Календарь дат и событий на 1999 год", изданном Мурманской государственной областной универсальной научной библиотеки" снова стоит: 445 лет назад (1954) был построен Кандалакшский монастырь...". Но в этом году Иван Грозный дал Кандалакшскому монастырю жалованную грамоту на окрестные угодья. С чего начинается монастырь? С пожалованных угодий или с появления первых пустынножителей? И когда это было, никто не знает, хотя существуют разные предположения. Знакомство с литературой, к примеру - с “Житием и подвигами преподобных отцов наших Зосимы и Савватия Соловецких, новоявленных чудотворцев”, свидетельствует, что от основания обители до дарения монастырю земельных угодий и прочих царских милостей проходит какое-то немалое время. Опять вопрос: какое? Документальных свидетельств время донесло до нас слишком мало. И в то же время ... Давайте прочитаем статью “Древнерусский приход”, опубликованную в “Архангельских

22

епархиальных ведомостях” - 1897 год, № 21, стр. 709. Там говорится: "Благотворительность, сильно развитая в древней Руси, сосредоточивалась также около храмов. Повсюду находим около церквей, вместе с поповскими и причетническими дворами, дворы богаделенные под названием “келлий для нищих”. Совокупность всех этих дворов около храма называлась “монастырем”. При описании всех погостов находим упоминание “келлий для нищих”. Вообще можно сказать (замечает проф. Знаменский), что “сколько было церквей в России и приходов, столько же в ней было богаделен, больниц и приходских монастырьков”. Думается мне, что церковные деятели сто лет тому назад не хуже нас знали положение дел в своем хозяйстве. К сожалению, мне не довелось видеть в подлиннике замечаний проф. Знаменского, но ссылка на него “Архангельских епархиальных ведомостей” представляется мне авторитетной. Из скупой истории монастыря К сожалению, история Кандалакшского монастыря действительно скупа. Имеются лишь разбросанные в различных источниках упоминания. По сути дела и о Печенгском монастыре тоже. Лишь с именем Трифона дошли некоторые данные. Считаю должным привести следующее суждение архангель­ ского исследователя старины А. А. Куратова (см. сборник АН СССР “Культура Русского Севера”. Издание научного совета по истории мировой литературы. Наука, Лен. отд., 1988). Вот оно: “Заселение славянами осуществлялось средствами народной колонизации, без военных столкновений с местным населением. Уже в те первые века закладывались истоки дружбы между русскими, карелами, коми и др. народами”. Этот вывод нам надо помнить всегда. И помнить, что в самом начале тысячелетия, когда шло складывание Древней Руси, уже шло проникновение наших соотечественников далеко на Север, в извечном стремлении человека знать, а что же там,

23

“за околицей”... И представим себе наши места XV - начала XVI вв. ... Дикая, нехоженая, злая Лапландия, страна дикой Лопи. О ней практически ничего не знают и в западных странах. Саамов или как раньше называли их - лопарей на всем нынешнем Кольском полуострове, да и не только на нем, насчитывалось всего-то около тысячи. Ни одного оседлого поселения на север от нынешней Кандалакши с русским населением нам неиз­ вестно. На юг - самое ближайшее волостное село Ковда. Утверждаю, там русские люди поселились раньше, чем в Кандалакше. Мы уже упоминали, что приходили люди в северные места по берегам моря, которое потом получило название Белого. В “Актах Соловецкого монастыря” встречаются хозяйственные договоры-документы о том, что давно были освоены места в Чупе, по ручью Жемчужному, на берегах Бабьего моря, по реке Черной неподалеку от Ковды. И, что характерно, по дошедшим до нас документам видны широкие связи жителей тех самых поселений между собой. Еще в 1436 году значится, что был основан Соловецкий монастырь, а на материковом берегу уже жили русские люди. И знатная новгородка Марфа Посадница имела в середине XV века поместье в Кеми. Владела она же угодьями и на Терском берегу, в частности в районе нынешней Умбы. В документах XV века хоть и изредка встречаются упоминания о северных поморских поселениях. Потому-то и можно предполагать, что сюда, в усть Нивы реки, добирались русские люди прежде всего или посуху, или вдоль берегов моря Студеного, или “моря Окияна”. Северная земля “звала, звала в неведомую ширь”. Вот и селились люди в устье реки Нивы. И теперь вот уже несколько сот лет называется наше поселение - Кандалакша. Селились пришельцы в единении, в диких неосвоенных местах, тесно держась друг за друга. Общежительство было необходимостью. А если селились прочно, то нужна была и церковь. Вот почему и составители, авторы “Архангельских епархиальных ведомостей”, публикуя справку “Из истории Кандалакшского монастыря”, прекрасно сознавая, что выжить первопроходцы в новых местах могли лишь в тесном общении

24

друг с другом, сочли, что “мужской общежительный монастырь” начал свое существование “во всяком случае после 1526 года”, когда здесь была выстроена церковь. Конкретной даты они не называют. В своей статье “Исторические материалы о Кольском полуострове монастырских архивов” историк А. И. Андреев (см. “Сборник материалов по истории Кольского полуострова в XVI - XVII вв.”, Л., 1930) говорит: “В пределах Кольского у. очень рано, еще в 20-х годах XVI в., появился Рождественский Кандалакшский монастырь, “что в Дикой Лопи, у Студенного моря...” . Но опять конкретной даты нет! Мурманский историк И. Ф. Ушаков берет за отправную точку жалованную грамоту Ивана Грозного “Кандалакшскому монастырю на семь целых одну четвертую лука окрестных угодий”. Грамота эта относится к 1554 году - угодья “для монастырского строенья и для лопского крещенья”. Значит ли все это то, что именно царская грамота положила начало Кандалакшскому монастырю. Отнюдь нет. Общежительное бытие началось не по царскому изволению, а по людскому. Вспомним и статью “Древнерусский приход”, которую мы уже цитировали, и точку зрения Н. И. Костомарова, когда он рассказывал о создателях Соловецкого монастыря Савватия и Зосимы: “Стремление к основанию новых монастырей... направилось в XV столетии на Крайний Север...”. Хотелось бы обратить внимание на такое обстоятельство. Это новое время родило скоростные и сверхскоростные, не всегда достаточно оправданные темпы. Если мы примем во внимание точку зрения Ивана Федоровича Ушакова - 1554 год, то следует внимательно осмыслить следующие факты. В 1568 году, значит, через четырнадцать лет после даты, утверждаемой И. Ф. Ушаковым, в Кандалакше, как свидетельствует голландец Симон ван Салинген, посетивший Лапландию и оставивший свое “Сообщение о земле Лопии”, дошедшее до наших дней, был здесь “русский философ”, как утверждает Иван Федорович - “креститель лопи Феодорит”. Вто время Феодорит, по утверждению мурманского историка, был в немилости у царя Ивана Грозного. Значит, за эти короткие годы,

25

четырнадцать лет, Кандалакшский монастырь уже достиг такой широкой государственной известности раз сослали туда видного в то время иерарха, известного хотя бы тем, что именно он, Феодорит, был послан в 1547 году в Византию к византийскому церковному владыке за царским венцом, и тогда великий князь Иван IV Васильевич стал уже первым законным царем Московии... А вот еще одна известная деталь. Через двадцать лет после жалованной грамоты Ивана Грозного Кандалакшскому монастырю объезжал северные края царский сановник, который составлял описание всего, что нашел там. Вот что было засвидетельствовано в 1574-75 году “по Васильевым книгам Агалина да подьячего Степана Соболева”. Привожу по справке “Из истории Кандалакшского монастыря”, что дана в “Архангельских епархиальных ведомостях”. “В 1574 году в монастыре было две церкви. Одна в честь Святителя Николая Чудотворца, с двумя пределами - в честь Апостолов Петра и Павла и Зосимы и Савватия Соловецких; другая церковь теплая в честь Рождества Богородицы. Иконы, книги и один колокол были - дар царя и великого князя, а три колокола заведены строителем монастыря”. Выходит, что после жалованной грамоты царя прошло всего двадцать лет, а в устье реки Нивы вырос монастырь с несколькими церквами. И еще мы не знаем, что входило во владение этого монастыря, ведь нужны и келии для монахов, и как мы сейчас называем - производственные помещения, и т.д. и т.п. Завидное скоростное строительство. А вот нынешние кандалакшские верующие уже сколько времени пока только ведут разговоры о возведении своего храма. И вот тут-то мы подходим к церкви, фундамент которой сохранился до наших дней. После Ливонской войны Надо вспомнить историю Московии, или Руси. Есть немало свидетельств того, что иноземцы постоянно имели “зуб” на привольные российские просторы. Много раз шли они с огнем и 26

мечом, чтобы подчинить “неверных” московитов, испове­ дующих православие, католической, а то и протестантской вере. Они не могли мириться с укреплением православия среди русичей. Но росло влияние народов, собравшихся под знаменами Руси; иноземцы, рыцари лежащих на западе стран все более лучше познавали ценность земель, лежащих от них на востоке. Звало-манило иноземцев в поход стремление прихватить новые для них земли. Кстати, каждый, кто изучал историю, знает, что именно Русь, так ненавистная западникам, спасла Европу от нашествия татаро-монголов. Но Русь мужала, раздвигала свои просторы, она уже явственнее стала ощущать необходимость выхода к западным морям, когда-то заселенным славянами и народами, дружественными им. А владычествовала на восточных берегах Балтики Швеция. И во времена Ивана Грозного двадцать пять лет продолжалась Ливонская война за выход русских людей к Балтийскому морю. Шла она с переменным успехом. Иван Грозный держал под своим вниманием и наши северные земли. 2 августа 1578 года в указной грамоте он предупреждает игумена Соловецкого монастыря Варлаама об опасности со стороны шведов, дает указания о постройке острога, сообщает о помощи, которая будет оказана в связи с подготовкой шведов к нападению. Вдекабре 1579 года царь шлет грамоту Куприяну Оничкову с похвалой за победу, одержанную им над шведами. Уже в июле 1581 года обеспокоенный опасностью, нависающей над северными угодьями, шлет указную грамоту воеводе Куприяну Оничкову об охране от шведов Соловецкого монастыря и поморских волостей Колы, Керети и Кандалакши “с ыными волостьми не монастырских волостей от немецких людей приходу”. В декабре 1583 года своей указной грамотой Иван IV “с прочетом” Максаку Федоровичу Судимантову, одному из первых кольских воевод, запрещает использовать на строительстве Кольского острога крестьян и стрельцов поморских волостей. Проявляя заботу о северных русских беломорских поселениях, царь выражает несогласие с тем, что кольские управители привлекают к острожному делу посошных и ратных людей “с Керети, с

27

Порье-губы, и с Умбы, и с Кандалакши”, даже с Колы, если они принадлежат Соловецкому монастырю... Иван IV чувствовал, хотя вроде бы Ливонская война к тому времени и завершилась, что грядут тяжелые испытания поморским селам. Незадолго до своей кончины он считал, что “немцы”, т. е. шведы, причинят многие беды. Война за балтийские берега закончилась на невыгодных для России условиях. Шведы старались предпринять все, чтобы прервать северные морские пути нашей страны на Запад, открытые русскими людьми в давние времена. Соседи наши давно и не раз разевали рот на северные просторы Руси. Так хотелось шведам превратить Московию в сугубо континен­ тальную страну! К этому времени мурманское побережье нынешнего Баренцева моря, все Беломорье были уже прочно освоены нашими соотечественниками. Шведы, наслышавшиеся о морских походах русских морехо­ дов, стремились перекрыть имеющиеся пути. Воспользовавшись неблагоприятными для России возможностями, во время пере­ мирия в войне за балтийские земли, они сочли нужным “истре­ бить все, что можно” - такой королевский приказ получили шведские войска. И в 1589 году те направились в Лапландию. Ставилась задача: прежде всего уничтожить русские монастыри, разгромить русские поселения. Начать решили с Кандалакши, с Кандалакшского монастыря. Двинулись с территории Финляндии, которая тогда принадлежала Швеции. И основу войска составили финны. Напомним: в годы самой страшной войны - Великой Отечественной - фашистские захватчики использовали ту же “методу”, шли тем же путем. Они ставили перед собой цель - захватить Кандалакшу, отрезав Кольский полуостров, а потом захватить и весь наш север. Первое разорение В конце мая 1589 года (из-за существовавшего тогда кален­ даря от “сотворения мира” и празднования нового года с 1 сен­

28