О. Бундур ШАГ-ВПЕРЁД

95

Пролетела птаха – Звать её чирок, Речка спотыкается – Это о порог. Надо мною синее – Это небеса, За спиной равнина – Тундрополоса. Смотрят удивлённо: Что тут за чудак? А я сижу на кочке И звать меня никак!

Эти стихи вошли в книжку «Я купался в Белом море», о которой я уже упоминал. Село состояло, естественно, из рубленных изб, лес когда - то привозили баржами, это сложная и долгая работа. И дорогая. Домов было около сорока. Может, больше, я специально не считал. Встречались, действительно, не избы, а дома, обшитые панелями, со стеклопакетами. А сейчас – посмотрел у Старшего брата – в Чаваньге много чего изменилось, причал появился у берега, солнечные батареи, мобильная связь. Но вообще коренные поморы жили скромно, но надёжно, не шиковали и не голодали. Что меня поразило: по селу бродят десяток лошадей, как оказалось, якутской породы. Они отличаются от обычных: ниже ростом, шерсть густая и жёсткая, прочные копыта. Но самое главное: они не нуждаются в конюшнях, спят стоя в тундре, пищу сами ищут – мох ягель, тундровые травы, а зимой, они, как и северные олени, копытят снег и добывают из - под снега тот же ягель и тундровые сухие и вечнозелёные травы. Для тундры эти лошадки - идеальный вид транспорта: не нужен бензин, не нужны гараж или стойло, даже без навеса могут обойтись. Корм под ногами. И тундру, как вездеходы не будут губить. Их привезли сюда в 1988 году из Якутии четырнадцать лошадок и три жеребца, привезли, чтобы адаптировать к местным условиям. Но не успели: СССР развалился, настали девяностые годы, когда про людей забывали, тем более, живущих в тундре. А что о лошадях говорить? А лошади выжили, они размножались, гуляли сами по себе, дичали, людей не подпускали, спали где - то в тундре, но на выпас приходили в село. Тут за столетия накопился плодородный «культурный» слой, везде ковром лежала сочная зелёная травка – вкусная, сочная! Потому они паслись в селе, и я с