Грановская Г. Очки Гудвина

СТЕНА Он взглянул на часы, стоящие на прикроватном столике. Шесть. Странно, что не услышал будильника, который исправно служил ему уже лет десять, без десяти шесть наполняя мело- дичным звоном комнату. Может быть, будильник сломался? Надо открыть шторы — что-то необычно сумрачно для шести утра. Зевая, он прошлепал босыми ногами по прохладному полу, открыл окно и — не увидел ни сада, ни лужайки, ни горизонта. Только серая стена прямо перед окном. Протер глаза. Что за чертовщина? Оглянулся — дома ли он? Может быть, он в одной из своих бесчисленных командировок? Но нет, это была его ком- ната, его постель, его вещи. Может быть, вчера хлебнул лишнего и у него что-то с головой? Что он вчера пил? Коньяк. Не больше, чем всегда. Ну, может быть, только чуть-чуть больше — вчера он ужинал один, поскольку накануне поссорился с Натальей. Возо- мнила, что может им командовать! Думает, если забеременела по глупости (а скорее, по расчету), он тут же все бросит и, рас- троганный, помчится ее целовать. Какая же она идиотка! Да и эта беременность, скорее всего, мнимая; обычный трюк, желание привязать его покрепче. Но его на такой крючок не поймать — слишком крупная рыба. Вначале ей не помешало бы выяснить, как он относится к детям. Он не только не испытывает к ним любви — а он их терпеть не может, особенно младенцев, которые его безумно раздражают своим криком. Ему смешны все эти раз- говоры о наследниках, и наплевать, кому достанутся его деньги после его смерти. Какая разница? Егото здесь больше не будет. Глупая наседка, возмечтавшая о золотом гнезде… Впрочем, именно своей глупостью эта дура и привлекала его больше, чем всеми иными своими качествами и выпуклостями. Но это что такое? Снова взглянув в окно, и внутренне надеясь, что это всего

102